GPS координаты: 53.738789, 26.883066
+375 44 544 54 51
С 1820-х гг. на землях бывшего ВКЛ стремительно распространилась технология изготовления дешевого спирта из картофеля. В это же время в среде литовской шляхты возникла мода на выдержанный качественный зерновой дистиллят. В знаменитой поэме Адама Мицкевича «Пан Тадеуш» (1833 год) он называется stara siwucha. Позже stara siwucha и stara wodka начали сокращать до просто starka. Доподлинно неизвестно, когда в Литве появилась технология выдерживания дистиллятов в бочках, но, скорее всего, незадолго до первых письменных упоминаний.
Мемуарист Лукаш Голембиовский в книге «Дома и дворы» (1830 год) отметил: «В Литве выше ликеров и настоек ценится водка чистая, особенно старая».
Согласно поздним легендам, в шляхетских семьях существовал обычай закладывания бочки старки по поводу рождения сына или дочери, чтобы выпить первую рюмку «мемориального» напитка в день совершеннолетия (в 21 год) или в день свадьбы.
Считается, бочку даже зарывали в землю на все эти годы. Неизвестно, насколько этот обычай был действительно распространен, но уже в наше время он послужил основой для остроумной легенды о происхождении старки от литовского слова starkus. Якобы потому, что аисты приносят детей, а сразу же после этого «подарка» следует заложить бочку старки. Легенда по-своему красивая, но имеет мало общего с исторической правдой: название достоверно происходит от славянского «старый».
После отмены крепостного права и винных откупов в 1861 году репутация литовской старки, продукта небольших кустарных горелен, была особенно высока в Королевстве Польском, где кустарный труд стоил намного дороже. Играл свою роль и романтический сантимент к польской Литве, родине Костюшко, Мицкевича и Монюшко. Но часто «литовские» старки изготавливали в самой Польше — подложный эпитет litewska служил как бы обозначением премиального качества. В самой Литве число потребителей настоящей старки было невелико из-за низких доходов населения. Продавались в основном смеси настоящей старки с ординарной водкой, а также имитирующие ее настойки. Некоторые семьи особо славились своими старками, и их фамилии стали основой своеобразных брендов: «коркозови чувка», «котвичувка», «монтвилувка»… Попробовать настоящую 100% старку этих хозяйств могли только близкие друзья и гости по особо торжественным поводам, что добавляло напитку ореол элитарности. Введение в 1895 году винной монополии, а с началом Первой мировой войны в 1914 году и Сухого закона, сделали почти невозможным производство классической старки-дистиллята. Кое-где в богатых частных домах ее продолжали производить для семейного употребления, а не для рынка.
В некоторых домах можно было встретить 80- или даже 100-летнюю старку. М. К. Павликовский писал: «Такая старушка даже теряла запах алкоголя: создавалось впечатление, что пьешь какую-то маслянистую плесень. Но уже после одной рюмочки знаменитый ликер ударял в голову, и роскошное тепло разливалась по всему телу». У такой очень старой старки было ещё одно замечательное свойство: достаточно было влить один наперсток её в четверть (2,8 л) обычной очищенной водки, чтобы содержимое всей бутыли приобрело цвет, запах и вкус настоящей старки. Собственно, в торговле и можно было купить только такую, «купажированную» старку, ведь настоящая пятидесятилетняя и старше стоила бы бешеных денег.
М. К. Павликовский.
В 1947 году в Польше, в отобранном у немцев Щецине производство старки, настоящего дистиллята, заложили репатрианты из Виленского края. В ПНР продукт завода Polmos Szczecin, вплоть до 50-летней выдержки, был уникальным реликтом старой литовско-белорусской традиции. К сожалению, с приходом капитализма в конце 1980-х гг. щецинская старка не выдержала конкуренции, и производство там, по сути, прекратилось. Сменяющие друг друга хозяева в основном торгуют старыми запасами и пытаются провести ребрендинг.
Способы имитации «благородной старины» описаны уже в книге «Литовская хозяйка» Ганны Цюндзевицкой, жены маршалка шляхты Борисовского повета. И именно настойка «Старка», а не экономически невыгодный дистиллят, стала предметом интереса российских водочных фабрикантов.
Ещё до реформы 1895 года они попытались создать правдоподобную, но дешёвую имитацию благородного напитка. Например, путем настаивания на ректифицированном спирте листьев яблони и груши, а также небольшой добавки портвейна и коньяка. Этот напиток также иногда выдерживали в дубовых бочках. Такая настойка, которую до сих пор выпускают в Польше, Литве и России, имеет горькожгучий вкус, коньячный запах с ноткой яблоневой листвы… но все же это не настоящая старка! Её корректное название — «Настойка «Старка».
В 1931 году производство аналогичной «Старки» возобновили даже в СССР, согласно стратегии наркома снабжения Микояна, частично реабилитировавшей дореволюционные потребительские бренды. Именно такая настойка производится сейчас в Литве (Stumbras и Vilniaus Degtine), Украине и России.
А в Беларуси парк-музей «Сула» с 2017 года производит «Старку Запольскую» — настоящий зерновой дистиллят, пока небольшой выдержки, который выгоняется на уникальном медном перегонном аппарате конца XIX века и настаивается на травах. Будем надеяться, не за горами и возрождение настоящей старки, родной сестры виски. Белорусам нужно только вспомнить свою славную историю.
С 1820-х гг. на землях бывшего ВКЛ стремительно распространилась технология изготовления дешевого спирта из картофеля. В это же время в среде литовской шляхты возникла мода на выдержанный качественный зерновой дистиллят. В знаменитой поэме Адама Мицкевича «Пан Тадеуш» (1833 год) он называется stara siwucha. Позже stara siwucha и stara wodka начали сокращать до просто starka. Доподлинно неизвестно, когда в Литве появилась технология выдерживания дистиллятов в бочках, но, скорее всего, незадолго до первых письменных упоминаний.
Мемуарист Лукаш Голембиовский в книге «Дома и дворы» (1830 год) отметил: «В Литве выше ликеров и настоек ценится водка чистая, особенно старая».
Согласно поздним легендам, в шляхетских семьях существовал обычай закладывания бочки старки по поводу рождения сына или дочери, чтобы выпить первую рюмку «мемориального» напитка в день совершеннолетия (в 21 год) или в день свадьбы.
Считается, бочку даже зарывали в землю на все эти годы. Неизвестно, насколько этот обычай был действительно распространен, но уже в наше время он послужил основой для остроумной легенды о происхождении старки от литовского слова starkus. Якобы потому, что аисты приносят детей, а сразу же после этого «подарка» следует заложить бочку старки. Легенда по-своему красивая, но имеет мало общего с исторической правдой: название достоверно происходит от славянского «старый».
После отмены крепостного права и винных откупов в 1861 году репутация литовской старки, продукта небольших кустарных горелен, была особенно высока в Королевстве Польском, где кустарный труд стоил намного дороже. Играл свою роль и романтический сантимент к польской Литве, родине Костюшко, Мицкевича и Монюшко. Но часто «литовские» старки изготавливали в самой Польше — подложный эпитет litewska служил как бы обозначением премиального качества. В самой Литве число потребителей настоящей старки было невелико из-за низких доходов населения. Продавались в основном смеси настоящей старки с ординарной водкой, а также имитирующие ее настойки. Некоторые семьи особо славились своими старками, и их фамилии стали основой своеобразных брендов: «коркозови чувка», «котвичувка», «монтвилувка»… Попробовать настоящую 100% старку этих хозяйств могли только близкие друзья и гости по особо торжественным поводам, что добавляло напитку ореол элитарности. Введение в 1895 году винной монополии, а с началом Первой мировой войны в 1914 году и Сухого закона, сделали почти невозможным производство классической старки-дистиллята. Кое-где в богатых частных домах ее продолжали производить для семейного употребления, а не для рынка.
В некоторых домах можно было встретить 80- или даже 100-летнюю старку. М. К. Павликовский писал: «Такая старушка даже теряла запах алкоголя: создавалось впечатление, что пьешь какую-то маслянистую плесень. Но уже после одной рюмочки знаменитый ликер ударял в голову, и роскошное тепло разливалась по всему телу». У такой очень старой старки было ещё одно замечательное свойство: достаточно было влить один наперсток её в четверть (2,8 л) обычной очищенной водки, чтобы содержимое всей бутыли приобрело цвет, запах и вкус настоящей старки. Собственно, в торговле и можно было купить только такую, «купажированную» старку, ведь настоящая пятидесятилетняя и старше стоила бы бешеных денег.
М. К. Павликовский.
В 1947 году в Польше, в отобранном у немцев Щецине производство старки, настоящего дистиллята, заложили репатрианты из Виленского края. В ПНР продукт завода Polmos Szczecin, вплоть до 50-летней выдержки, был уникальным реликтом старой литовско-белорусской традиции. К сожалению, с приходом капитализма в конце 1980-х гг. щецинская старка не выдержала конкуренции, и производство там, по сути, прекратилось. Сменяющие друг друга хозяева в основном торгуют старыми запасами и пытаются провести ребрендинг.
Способы имитации «благородной старины» описаны уже в книге «Литовская хозяйка» Ганны Цюндзевицкой, жены маршалка шляхты Борисовского повета. И именно настойка «Старка», а не экономически невыгодный дистиллят, стала предметом интереса российских водочных фабрикантов.
Ещё до реформы 1895 года они попытались создать правдоподобную, но дешёвую имитацию благородного напитка. Например, путем настаивания на ректифицированном спирте листьев яблони и груши, а также небольшой добавки портвейна и коньяка. Этот напиток также иногда выдерживали в дубовых бочках. Такая настойка, которую до сих пор выпускают в Польше, Литве и России, имеет горькожгучий вкус, коньячный запах с ноткой яблоневой листвы… но все же это не настоящая старка! Её корректное название — «Настойка «Старка».
В 1931 году производство аналогичной «Старки» возобновили даже в СССР, согласно стратегии наркома снабжения Микояна, частично реабилитировавшей дореволюционные потребительские бренды. Именно такая настойка производится сейчас в Литве (Stumbras и Vilniaus Degtine), Украине и России.
А в Беларуси парк-музей «Сула» с 2017 года производит «Старку Запольскую» — настоящий зерновой дистиллят, пока небольшой выдержки, который выгоняется на уникальном медном перегонном аппарате конца XIX века и настаивается на травах. Будем надеяться, не за горами и возрождение настоящей старки, родной сестры виски. Белорусам нужно только вспомнить свою славную историю.
